Юрий Александрович Филимонов в Ставропольском государственном медицинском университете, можно сказать, легендарная личность. Выпускник вуза, Заслуженный врач Российской Федерации, многие годы возглавлявший одну из ведущих кафедр педиатрического факультета, руководивший учебной деятельностью вуза в качестве проректора по учебной работе, сейчас он начальник отдела по обеспечению деятельности ректората и ученого совета вуза. Его рассказ о том, как это страшно, когда в родном городе хозяйничают враги, невозможно слушать без волнения:

- В 1942 году, когда началась оккупация Ставрополя немецкими захватчиками, я был маленьким мальчиком. Но, наверное, в связи с тем, что война всегда обостряет чувства и усиливает восприятие, отдельные моменты этих тяжелых для всех нас дней навсегда врезались в мою память.

Мы жили в Депутатском переулке, ответвляющемся от Сталинского проспекта (проспекта К. Маркса). Напротив нашего дома находилась городская электростанция, а через дорогу – военные склады. Среди населения ходили разговоры, что немцы, наступая на город, в первую очередь, бомбят военные объекты и объекты народного хозяйства. Естественно, мы все опасались, что в результате авианалета может пострадать наш дом. Линия фронта все ближе и ближе подходила к Ставрополю. Поэтому время от времени проводились обязательные для всех учения: по звуку сирены горожанам надо было прятаться в бомбоубежищах. Однако 3 августа 1942 года о начале бомбежки нас никто не успел предупредить: бомбы посыпались на дома сразу. В это время мы возвращались с прогулки домой. Услышав гул самолетов и грохот взрывов, мы кинулись к бомбоубежищу, но оно оказалось запертым. Нам ничего не оставалось, как, съежившись, сидеть на ступеньках, ведущих в подвал. Как только налет закончился, мы выползли из нашего укрытия и побежали на зов матерей, которые в панике разыскивали нас.

Что ещё врезалось в память… Ну, во-первых, нужда. Если в начале войны хоть по карточкам, но какие-то продукты все же были, то во время оккупации никто о населении не заботился. То есть выживай, как можешь. Рынки превратились в так называемые толкучки, где можно было выменять продукты на вещи. У жителей города были огородики, где работали все от мала до велика. На таком участке наша семья выращивала кукурузу, которую потом мололи на ручных меленках и из крупы готовили кашу - мамалыгу. Еще на нашем огороде росли картофель, помидоры, огурцы.

Зима 1943 года была очень холодной, а у нас не было ни обуви, ни одежды, я, например, ходил в отцовском сатиновом ватнике, подпоясанном ремнем и с во много раз подвернутыми рукавами. 

В нашем дворе располагался штаб одной из немецких частей, и стояла огромная машина - передвижная радиостанция с телескопической антенной, которая была для нас чудом техники. А в переулок немцы загнали танк, и мы, мальчишки, висели на его дуле, лазали по башне. Проходившие мимо фашисты сгоняли нас оттуда, а мы, дождавшись, когда они уйдут, залезали вновь.

 Одно из самых страшных воспоминаний о тех временах – захоронение убитых фашистами горожан после освобождения нашими войсками Ставрополя. Все это проходило недалеко от моего дома – на Комсомольской горке: грузовики везли гробы, крышки которых не закрывались, из гробов высовывались руки и ноги окоченевших трупов.  Погибших людей укладывали в общие могилы, которые горожане, насколько это было возможно, пытались украсить, выложить каменные бордюры. После войны было произведено перезахоронение.

В феврале постепенно город начал приходить в себя после полугодовой оккупации. Возобновились школьные занятия, но так как практически все школы были взорваны, под классы использовались свободные коммунальные квартиры. Не было и тетрадей, писали мы в книгах между строчками.

     На проспекте Октябрьской революции на здании Дома офицеров была вывешена карта, на которой был схематично нарисован Берлин, а стрелками – направление продвижения наших войск. Внизу подписано, сколько километров им осталось до германской столицы: сначала 60, потом 40, 20, 12. Мы бегали туда, смотрели на эту карту и мысленно торопили: «Ну, скорее бы уж, скорее». И, конечно, никто из нас, ребятни, не пропускал сводок Информбюро, которые несколько раз в день передавали по радио: идут бои местного значения, освобождён или взят такой-то город, приказы Верховного Главнокомандующего о присвоении гвардейских званий частям и соединениям. Но самого главного, по мнению детей, когда же закончится война, в них не было.

     И вот этот день настал. Я хорошо помню, он был солнечный-солнечный. Началось с того, что рано утром послышались выстрелы. Мы, пережившие всякие стрельбы, естественно, перепугались. Но оказалось, что это был своеобразный салют в честь Победы.  

Хотелось бы сказать несколько слов о человеке, которого многие поколения ставропольских педиатров считают своим Учителем, - доценте Юрии Александровиче Филимонове. Выпускник лечебного факультета Ставропольского мединститута, впоследствии обучавшийся в аспирантуре в Ростове-на-Дону. Выполняя кандидатскую диссертацию под руководством крупного учёного, профессора И. Я. Серебрийского, вернувшись в Ставрополь, Ю.А. Филимонов более 50 лет посвятил подготовке врачебных кадров в стенах родного вуза.

Подготовка и создание педиатрического факультета, формирование программ обучения врачей-педиатров, профессиональное и методическое воспитание большинства преподавателей, работающих в настоящее время на клинических кафедрах факультета, – таковы вехи работы Ю. А. Филимонова. В течение почти 30 лет он возглавлял ведущую клиническую кафедру педиатрического факультета, четверть века руководил учебной деятельностью вуза в должности проректора по учебной работе.

К его мнению по-прежнему прислушиваются молодые и маститые учёные, его советы считают руководством к действию врачи-педиатры, работающие во всех уголках нашего края. Именно такие люди, наставники в самом высоком смысле этого слова, являются гордостью Ставропольского государственного медицинского университета и образцом истинного служения педиатрии.